***
Шагая по белому снегу
По щиколотку в серебре
Я не собираю сокровищ
На этой холодной земле
Я просто смотрю на воронов
Которые не прядут
Не сеют не жнут пшеницу
И денег в долг не берут
Нет у них ни хранилищ
Ни житниц ни ИНН
Размах воронёных крылищ
Есть мера для всех проблем
Они собирают сажу
С людских прокопченных крыш
И небо становиться чище
Пока ты на них глядишь
***
Словно разматывается киноплёнка
Первый кадр… Второй…
Вижу себя – смешного ребёнка
С машинкою заводной
Вот чуть смещается перспектива
Отрок пятнадцати лет
В поезде беспричинно счастливый
Счастье – плацкартный билет
Небо расчерченное на клетки
Смотрит в небо конвой
Птица и птицелов в общей клетке
Пятый кадр… Шестой…
Мчится сквозь степь самосвал многотонный
Встав на капот во весь рост
Парень в своё ремесло влюбленный
Смотрит на Норд и Ост
Что там в глазах – пространства ли клетки
Яркое пламя… Дым…
Серая лента в дорожной разметке
Кадры один за другим
Запечатлев – не надейся на Оскар
Всё позабыв не надейся найти
Кадры кино… Чёрно-белые вёрсты…
Ночи мои и дни
***
Ты спросишь: «Что мне в этом месте?».
Тоска, свобода.
Немереные километры
Дорог, заводов.
Что высятся как цитадели
Советской стройки
Между базаров и борделей
Пост-Перестройки.
Там сквозь заборы видно звёзды.
Гербы с серпами.
И надписи на звонкой фене
С отсылкой к маме.
Там день и ночь кипит работа
Чтоб вместо манны
Любой принять мог сажи с пеплом
В день по сто граммов.
Жуя на ужин корку хлеба
С икрой из нефти
Я запиваю водку ветром
Со вкусом смерти.
И глядя в сторону
Где степи аж до Китая
Я чувствую, что жизни этой
Не понимаю.
Ни тьмы её, ни бледных светов
Над бездорожьем.
Ни как ты совмещаешь с тварью
Свой образ, Боже.
Ни как я, грешный человече,
С кривой ухмылкой
Стою не падая. И вечность
Скользит обмылком
Меж пальцев, что навек застыли
В нелепом жесте
Обозначающем конкретно
В каком я месте.
***
День Воскресения. Отложены труды.
Закрыт кабак и тих городовой.
Наряден мир – там новые штаны,
Там сарафаны с красною каймой.
Крестясь размашисто народ вступает в храм.
И дьякон трезв и поп благообразен.
И каждый молится, поверив образам,
Спешит поведать, от чего несчастен.
Вот Иоанн – помощник от зубных
А Параскева – от глазных болезней.
Вот, детушки, Илья-пророк – он лих
Когда, вы, неслухи, задумаете вредни.
- Ужо, вам, баловни, – грозит пророк перстом.
- Ужо, - в ответ вздыхает отрок дерзкий
И вслед родителям спешит в родимый дом.
Жалеть, взрослеть и помнить День воскресный.
| 
