ОА+НБЛекарство от горя
Н.Бондарев Челябинск 29.05.2016г.
До конфуцианского блаженства журналистика для Жени Лабурова немного не дотягивала, но в целом он был доволен и работой и судьбой.
Последняя, правда, пока старательно растаптывала в мелкие осколки Женины розовые очки, горевшие блеском красного университетского диплома.
Жизнь оказалась гораздо серее и обыденнее. Полуофициозный, полуглянцевый областной журнал в лице главного редактора не горел жаждой ни на глубокие философско-политические исследования, ни на художественно-поэтические очерки.
Минимум критических размышлений и максимум рекламы, разбавленной новостями науки и техники. И сплетнями о бомонде. Всё.
Но всё-таки не у станка или мартена. Диплом пылился в чулане на полочке,а Женя наращивал в душе имплантанты акулы пера.
И всё чаще Виктор Павлович приветливо улыбался, пожимая руку перед планеркой. А когда в графе «премия» появлялась цифра с четырьмя нулями, начинало казаться, что и до Конфуция недалеко.
Сегодня, увы, руку пожал быстро и вяло, а смотрел озабоченно. Это означало одно из двух: или чем-то недоволен, или замыслил очень непростое задание. Оказалось второе.
- … Понимаешь, Жень, это может стать не просто бомбой, а бомбой водородной! Хотя нам и простые не очень нужны. Но тут даже у меня азарт проснулся. Ивлев был не просто ученым. Простых у нас пруд пруди…
- А почему был? Помер уже? Со скандалом?! – загорелся Женя.
- Не забегай вперед лошади. Ивлев жив. А был потому, что у него «крыша съехала». И сейчас его лечат. От шизы. Понял?
- А…, - погас Женя. – И в чем тут бомба? Мало ли там Энштейна?
- Таких, с мировым именем в узких кругах, мало. У него юбилей. И надо взять интервью. Это непросто, но я в тебя верю!
- Палыч, у меня две статьи в работе.одимемоди о выставе кошек. Сам же давал задания. О кошках уже почти готова! Да и как брать интервью у шизофреника?
- А…, - расплылся в иезуитской улыбке Виктор Павлович. – «Кошек» отдашь Вере, я распоряжусь, «мода» не горит. А вот с Ивлевым, если получится, это… Это, возможно, твоя «синяя птица».
- Не смешно, - надулся Женя. – Да и кто меня пустит к нему? - - А я и не шучу. Пустят, я договорился. Там всё не так просто. Сам увидишь. Ну давай, вперед. Удачи!
- Спасибо, благодетель, - кисло поблагодарил Евгений.
- Спасибо потом скажешь. Когда страниц пять в одном из центральных журналов получишь. И гонорар с пятью нулями. И я, естественно, подкину. Ты знаешь, я умею быть щедрым.
- Я не продаюсь! – гордо вскинул голову Женя. – Но лювлю на слове.
- Давай, вали, - Палыч сильно хлопнул по плечу, векторно придавая ускорение в сторону дверей.
***
Главврач повертел в руках и вернул удостоверение. Хрустнул пальцами. Придирчиво оглядел довольно спортивную фигуру Жени и вдруг улыбнулся чему-то.
- Вам как спокойнее будет: с санитаром рядом или за дверью?
- А Вы как посоветуете? – Жене вдруг стало зябко.
- Ну…, он, вообще-то, обычно спокоен. Но иногда… Впрочем, давайте Вы сориентируетесь и решите сами. Сидоров, в любом случае, будет наготове. Ваш вскрик – и через две секунды Ивлев будет обездвижен. Идёмте, я Вас провожу. Сидоров, будь рядом. И не спи, пожалуйста, как в прошлый раз.
- Так я тогда ночью дежурил. А Васька не вышел, и пришлось сутки. Сами же знаете. А сёдня я хорошо выспался. Начнет душить – обязательно услышу. Слух у меня, как у летучей мыши.
- Смотри. Головой отвечаешь. Нам только с прессой скандалов не хватало.
Под перепалку дошли до нужной палаты. От Жени не укрылась улыбка доктора и подмигивание Сидорова в ответ.
Что значит сия пантомима? Женя скис окончательно и переступил порог с опаской обреченного на выстрел в затылок.
Ивлев оказался очень симпатичным человеком средних лет.классическая профессорская бородка, обильная седина на висках и легкая сутулость. И никаких признаков нервного расстройства. Впрочем, кто их, шизиков, знает, кроме специалистов? Сейчас спокоен, а через пять минут нос откусит.
- Я за дверью, если что, - буркнул Сидоров и плотно прикрыл её.
В небольшой, но очень светлой и уютной палате на одного пациента стояли койка, тумбочка, стул, столик с ноутбуком и настольной лампой и, неожиданно, книжные полки от пола до потолка вместо одной из стен. Судя по названиям на корешках, в основном, наука.
- Здравствуйте, Евгений Николаевич. Очень рад Вашему визиту. Садитесь, пожалуйста, где Вам удобней. Чаю хотите?
- Здравствуйте… А откуда? Хочу…, - Женя понял, что его, видимо, разыграли. Ивлев здоров!
- Меня предупредили об интервью. Я даже нашел ипрочитал в сети пару Ваших статей. Стрельба из пушки по воробьям. Но мне понравился Ваш стиль изложения мыслей… Вот, пожалуйста, Ваш чай. Извините, у меня только сухарики.
- А у меня конфеты! – Женя вспомнил про забытый в кейсе гостинец Свете. Как кстати. Но кто мог предположить, что сумасшедший будет угощать чаем!
- Итак, с чего начнем? С моей анкеты? Она стандартна.
- Я поздравляю Вас, Олег Петрович, от себя и от всей редакции. Жедаю скорейшего… это… И возвращения к творческой и научной деятельности. Личного счастья и удачи во всем.
- Спасибо, Женя. Вдвойне спасибо за то, что не желаешь выздоровления. Впрочем, говорят, что многие здесь «здоровы». В чем, кстати, есть доля истины. Как и то, что многих здоровых там, - он кивнул на окно, - неплохо было бы изолировать.А с творческой и научной деятельностью всё в порядке. Сам видишь. Правда, шила в мешке не утаишь. В Сети слух прошел, и кое-кто «удалил из друзей». И, забавно, на форумах стали дискутировать вежливо-осторожно. Впрочем, всегда бы так. А Вам, тебе и Виктору Павловичу, большое спасибо. Я понимаю, что Виктору нужен сенсационный материал, но, все равно, очень приятно, что вспомнил о юбилее. Привет ему от меня. Итак, задавай свои вопросы. Можно и «жареные».
- За что Вы здесь, Олег Петрович? – спросил Евгений. Вопрос возник только что, но сразу стал самым интересным.
- Тебе нравится, как мы живем? – неожиданно спросил Ивлев.
Евгений снова чуть растерялся, ибо пришел спрашивать, а не отвечать.
- Ну… в целом.. да. Жизнь кипит. И личная, и общественная. В целом – грех жаловаться.
- Молодец. Впрочем, в твоем возрасте так и должно быть. Не иссякли ещё оптимизм, энергия и запас иллюзий. И не скисай как можно дольше. Во многом на таких, как ты, в этом мире ещё и держится всё лучшее…
А вот у меня здесь кипит только одно: осмысление. Зато никто и ничто ему не мешает. Кормят, поят, одевают. В виртуал, вот видишь, пускают без ограничений. Чего ещё желать ученому? Домашних забот и дрязг? Интриг на работе? Спасибо, уже наелся до тошноты.
«А прогулки по лесу? На рыбалку, за грибами, за ягодами? А пляж? А футбол? Да и просто утренняя пробежка. Пока все ещё спят, и воздух упоительно свеж»,-мысленно не согласился Женя.
- Всё это мне доступно, - с улыбкой ответил вдруг Ивлев.
- Что?!?
- свежий воздух и физзарядка. Пойдем. Сидоров! Владислав, можно нам перейти в зимний сад? Ты поливал сегодня?
- Конечно, Олег Петрович. Но ворота на улицу… это… того.
- Делай всё, как положено. Нам просто душно здесь стало.
- Я проверю, Олег Петрович. Я, кажется, клубнику не полил. Идите, там открыто.
- Спасибо, Владислав.
Они прошли по корпусу в конец коридора и вышли через ложу в широкий застекленный переход между зданиями. Здесь было свежо и очень красиво.
- «О! тут бы и я полечился…»
- Ты абсолютно здоров. Тьфу, тьфу, тьфу, - улыбнулся Ивлев.
- Вы владеете телепатией? Она все-таки есть?!?
- Есть. Но у тебя мысли так явно проецируются на чело, что и телепатия не нужна. А у меня другое. Я спонтанно иногда угадываю чужие мысли. Это не телепатия, а интуиция.
Ивлев привычным движением перелил воду из ведра в лейку и пошел с ней вдоль грядочки с цветущей клубникой. Поливал и думал о чем-то.пауза затянулась. Женя демонстративно громко кашлянул.
- Извини. Я здесь потому, что мне здесь хорошо! Веришь?
-Нет. Верю, что хорошо, но не верю, что поэтому.
- Молодец. Молодой, а уже настоящий профессионал. Схватываешь суть. Всё началось с моего похода к губернатору. Вернее, всё началось гораздо раньше. С того момента, когда уровень эрудиции и расширения кругозора вышли за узкие рамки материализма. Законы термодинамики, теория единого поля, квантовость и фрактальность строения мироздания, его многомерность и распределение масс, теория суперструн, даже теория эволюции, но в противоположном значении, чакровое строение человека, теория перевоплощений, кармы и дхармы, взаимоотношения совести и счастья, чудеса Христа и СатьиСаи Бабы. И еще многое, многое, многое. Постепенно из нагромождения кубиков знаний сложился и вызрел мой нынешний идеализм.
- Вы верите в Бога?
- Верю.
- Но ведь ученому больше пристало мыслить логически.
- Именно рассуждая логически, я не мог не связать с существованием Абсолюта и изначальной Идеи явнуюупорядочненностьВселенной, а наличие элементов хаоса с существованием Денницы и его всеобъемлющего несогласия с Идеей. Ты можешь сделать табуретку? Перечисли, что надо для ее изготовления.
- А при чём тут… Ну, доски, или бруски. Фанеру, наверное.ножовку, рубанок, гвозди… Стамеску, наверное…
- Насчет гвоздей вопрос спорный. Скорее, клей. Или шурупы. Вот видишь, даже с табуреткой какие затруднения. А мы верим, тем не менее, что безликая и бездушная природа тупым перебором молекул создала сложнейший белковый организм с наисложнейшей системой хранения и передачи наследственной информации.
- Так за миллиарды лет же.
- А как? И зачем? Случайно? Тогда двух-трех миллиардов лет очень мало. Нужны сотни, или даже тысячи миллиардов. Да и всё равно. Сама по себе природа стремится к энтропии.
- Ну а кто тогда? Дедушка на облаке? Саваоф? - усмехнулся Женя.
- Напрасно иронизируешь. Если рассматривать личностное Начало, то это, конечно, ничего общего с антропоморфизмом не имеет. Это чистая Мысль вне времени и пространства. Никаких, даже тончайших, пространственных покровов. Никакого носителя. Это невозможно представить, но это так.
- Но разве может быть мысль без субъекта? – Женя мучительно вспоминал Платона, Аристотеля и Канта. Но кроме «перехода количества в качество», «отрицания отрицания» и «единства и борьбы противоположностей» ничего не вспомнилось а это к разговору не лепилось.
- Может. Ещё древние греки пришли к этому выводу. К изначальности «эйдосов», идей, как первопричине всего сущего. И из Замысла рождается субъект, а уж потом он начинает мыслить.
- А зачем Ему всё это? – почти согласился Женя, но упрямился.
Ивлев подошел к цветущей розе и повернул бутон к Евгению.
- Красивый?
- Очень, - Женя с детства обожал розы.
- А зачем он?
- А зачем? – улыбнулся Женя.
- Это материализация потребности любви и творчества. И любви к творчеству. И творчества ради любви. Синтез всего самого светлого в нас. Понятно? Не очень?
-Нет, понятно, Олег Петрович. Когда любишь, иногда прыгаешь выше головы. Вот я однажды в товарищеском матче с телевизионщиками, когда Света пришла поболеть за нас, обвел полкоманды соперника и так влепил в девятку, что вратарь мяч только глазами проводил. Вы меня, емли и не переубедили в моем материализме, Олег Петрович, то заставили задуматься. Впрочем, я и не материалист, а так: «тут верю, тут не верю». Это плохо?
- Это плохо, если ты остановился в своем духовном развитии. И хорошо, если поможет развиваться, подходя ко всему критически. Вряд ли соответствуют образу и подобию Божию закостеневшие в азах той или иной религиозной догматики формальные святоши. Но Бог им судья!
- А всё-таки, Олег Петрович, что произошло у губернатора?
- Репортер не дает усыпить себя отвлеченными разговорами. Ну да. Их никто читать не будет. Скучно… Что ж, вернемся на землю. У губернатора выяснилось, что я умею убеждать людей в своей правоте. Мы проговорили часа два вместо пятнадцати минут. Секретарь, принеся нам кофе, готова была испепелить меня взглядом. Но он сам меня не отпускал… Я за эти два часа сумел убедить его в запланированной в апокалипсисе порочности очередной альтернативы христианству – рыночного демократизма. Ведь Запад просто на шаг вперед идет впереди нас. По всем граблям отпадения от Бога. Как когда-то шел Израиль… Но наше отставание может сослужить нам добрую службу. Вовсе не обязательно старательно, след в след, наступать на грабли. Тем более, что мы делаем это усерднее и в лоб получаем больнее.
Он опять замолчал минуты на три, и Женя снова не вытерпел:
- А что губернатор-то? Это тот прошлогодний всплеск активности борьбы с коррупцией. Опозорились на всю Россию. Вор на воре и вором погоняет. Но болото осталось болотом. Так?
- Не совсем. Он сам стал другим. А, главное, мне удалось его убедить, что гораздо страшнее и опаснее воров паразиты. Ворующий хотя бы осознает, что совершает негативный поступок. И иногда исправляется. Не надо думать, что совесть есть только у простых обывателей. У обвешивающей на пять-десять граммов пенсионеров продавщицы ее не больше, чем у ворующего составами начальника железной дороги. Оба знают, что поступают нехорошо. И что возможна расплата. А вот паразит, получающий деньги абсолютно ни за что, но вполне законно, уверен, что это его право…
- И губернатор согласился.
- Конечно. Увольнение паразита не имеет такого резонанса, как заведение дела на вора, но пользу приносит гораздо больше. Ворами-то, к сожалению, иногда бывают и хорошие специалисты.
- И…
- М губернатор уволил из разных аппаратов человек пятьдесят. Блатных, детей, любовниц, родственников и просто хороших знакомых. На сэкономленные деньги повысил пенсии и стипендии. Было и еще несколько полезных начинаний.Но увы.
- Сдулся?
- Сдули, - Ивлев поставил в угол оранжереи тяпку и сел. Потом снова встал и стал ходить взад-вперед по дорожке. Явно переживал. Но быстро успокоился и снова присел на край врытой бочки. Гладкие белые досочки крышки отлично заменяли стул. Женя тоже присел рядом на перевернутую тачку.
- Понимаешь, Женя, человек, во-первых, смертен. Во-вторых, даже самый отчаянно смелый любит родных. А паразиты умеют бороться за свое «место под солнцем». И это везде так. Власть в мире, в стране и в области на самом деле принадлежит не формальным лидерам, а финансовой олигархии. То есть, правят не самые умные, о чем мечтал еще Платон, а самые богатые. Они везде: в сенатах, в парламентах, в радах и в думах, в правительствах и в криминальных верхушках. Из всех современных правителей только Сталин правил самостоятельно. Но ценой жесточайшей тирании и полного абсолютизма. Опираясь тоже на небывалый в истории культ личности. Парадокс: семинарист-недоучка был почетным академиком и генералиссимусом, ни разу не побывав на фронте! Но правил единолично. Какое зло больше: власть паразитов или власть тирана?
- Наверное, все-таки, тирана. Сейчас хоть не стреляют по доносам. Так на губернатора надавили? И он Вас сдал?
- Надавили. Но он не сдал, а спрятал меня. Формально устранил от себя, а неформально… Впрочем, пусть это останется нашей тайной. Хорошо?
- Конечно. И, всё же, очень обидно. Вам бы, Олег Петрович, я искренне, в Москве бы, в думе или сенате заседать. А Вы здесь… Ну, спрятались, что ли. Так?
- Ты прав, Женечка, и не прав. Прав в том, что в моём конформизме есть большая доля эгоизма. А не прав насчет Москвы. Там вполне достаточно умных и честных людей. И, я верю, они, рано или поздно, возьмут власть в свои руки. А я решил идти другим путем.
- Каким?
- Посмотри в открытое окно на небо.
Женя посмотрел и громко свистнул. Небо, от края до края, сколько было видно, вдруг стало изумрудно зеленым.
- А это как? Вы меня загипнотизировали?
- А ты позвони кому-нибудь в городе.
Женя достал сотовый и послал вызов.
- Палыч?
- Привет. А ты где пропал? А, да. И как интервью? Кстати, у вас там на окраине, тоже небо позеленело? Опять, похоже, выброс чего-то. Уморят нас наши металлурги.
- Это не выброс. Это Ивлев. Тебе привет от него.
- Спасибо. Но что ты врешь про… А пусть погасит!!!
И небо тут же погасло.
***
20.05.2016 г. Челябинск
| 
