ОА   Последние строители коммунизма

                              Новогодний залп НЛО

ЮнМа немного опаздывал и без особой причины. Просто не сумел, а если честно, то поленился точно рассчитать время дороги от Шанхая до небольшого горного отеля на северо-западе США.

И был очень смущен, когда на открытии первого заседания немец Густав Берг, дежурный секретарь, с улыбкой сказал:

- Теперь здесь все. Мы, товарищ Юн, решили дождаться Вас, не решая даже организационных вопросов. Только просили всех подумать над составом президиума и кандидатурой председательствующего. У Вас есть предложения?

Юн встал и предложил на роль председателя Берга, а остальных на усмотрение товарищей.

В результате открытого голосования и сам оказался в президиуме. Пришлось пересесть за стол на небольшом подиуме. А так уютно было за небольшим обеденным столиком в углу конференцзала. Начатую чашечку кофе он взял с собой. А вот пачку свежих газет постеснялся. Придется почитать потом.

Берг, уже на правах председателя, спросил:

- Какой изберем формат собрания? Докладчики будут выходить к трибуне, или им можно говорить с места и даже сидя? Кото за трибуну? Кто против? Понятно. Классика. А вопросы? Комментарии? Я думаю, можно сидя и вслух, но после разрешения председательствующего. Кто «за»? хорошо. Формальности, слава Богу, завершены. Первое слово прошу предоставить, для ознакомления с текущей ситуацией, Олегу Льюису. Прошу Вас, Олег Львович.

Толстый пожилой Льюис неожиданно легко и энергично взбежал на подиум и разложил на панели трибуны несколько листов.

- Приветствую вас, дорогие мои, на гостеприимной американской земле. Сейчас мало кого удивишь клубникой со сливками в феврале, но  капучино, согласитесь, здесь один из самых изысканных. А, Юн?

- Прилетай к нам в Шанхай и сравни. А вот хачапури – да, ваш лучше.

- Гм, - громко кашлянул Густав, и Льюис сделал более серьезное лицо.

- Итак, о ситуации. В целом здесь она, по-прежнему, суперконсервативна. Рядовые американцы от многого не в восторге и во внутренней, и, особенно, во внешней политике, но что-либо менять кардинально общество не готово. Стереотип, что наш строй – лучший социальный строй в мире, сидит в головах непоколебимо прочно. Что позволяет нашим власть предержащим заботиться только о том, чтобы не очень сильно разочаровать избирателей. Ну, а кто рулит стратегией всего нашего западного содружества, вы знаете: деньги. Конкретней, для тех, кто не знает, кухня такая. Вызревает в головах виртуального ареопага идея. Выносится на обсуждение в конгрессе. И, если надо, докупается до кворума некоторое количество голосов. Если требуется срочное тактическое телодвижение, идет просто совет -  приказ президента. Он, теоретически, может взбрыкнуть. Или, что наблюдается чаще, выполнять волю ареопага пассивно, вяло. Но тогда очень сильно рискует и карьерой, и даже жизнью…

- Вопросы к товарищу Льюису есть? – спросил Густав, давая понять докладчику и аудитории, что основной доклад окончен.

Льюис чуть заметно поморщился, но тут же улыбнулся и сгреб свои листки. Берг жестом попросил передать их ему. Олег отдал.

- Олег Львович, а мы к этому виртуальному ареопагу хоть какие-то подходы имеем? – встал и спросил, игнорируя регламент,  бразилец Хосе Бланкарт.

- Конечно, Хосе.  Через печать, через индивидуальное воздействие на ключевых лиц и т.д., и т.п. ареопаг этот неформальный, но состоит из конкретных очень влиятельных лиц. И мы ра… -

- Я думаю, подробности кухни нашего влияния – это скучно, - перебил Берг. – Достаточно знать, что политика и практика управления ею у нас, скажем так, не на последнем месте. Но и не на первом.

- А что на первом?

- Дисциплина, - твердо сказал Густав, и бразилец смущенно сел.

- Можно мне? – поднял руку Игорь Крашенинников.

- У Вас доклад или реплика? Или вопрос?

- Маленький ликбез для наших неофитов, если можно. И, отчасти, содоклад с  Льюисом о текущем моменте.

- Прошу Вас.

Игорь вышел на трибуну, пожав на ходу руку уходящему на свое место в зале Олегу, и поклонился присутствующим. Откашлялся и тоже, как Льюис, улыбнулся:

- Дорогий братья и сестры. Вы не представляете, как радостно в общемировом болоте жажды наживы иметь вас, единомышленников и соратников, верящих в то, что не всё еще здесь продается и покупается. Здесь собрались те, кто верит в то, что главная черта человеческого характера – это совесть. И что царствие небесное на земле не было бы утопией, если бы по совести жило преобладающее число землян. Ноувы. Преобладающей чертой пока является эгоизм. И все его производные. Это и погубило социалистическую систему во главе с Советским Союзом. Впрочем, повторю, дело не в официальном «изме», а в наличии или отсутствии совести и христианской любви в управлении государствами.

- Проповедь, - буркнул кто-то негромко, но в паузе речи Игоря это услышали все.

- Да, проповедь, - улыбнулся Игорь, - но закрепленная в нашем уставе. В и т.д. и т.п. товарища Льюиса, товарищ Берг зря его перебил, есть методы воздействия на сильных мира сего, противоречащие иногда и совести, и уставу. Подкуп, шантаж, и НЛП воздействие, обман и даже физическое устранение.

Теперь, перебивая, закашляли и Берг, и Льюис,  и президиум, кроме Ма. Но Игорь поднял успокаивающе руку, и стало тихо.

- Мы знаем, не все, а кому это положено,  о гораздо более страшных вещах, вплоть до уничтожения не только этого континента, но и всего земного шара. Но, всё же, братья, помните: не самое быстрое, но самое победоносное,  в конечном счете, наше оружие – это наша чистая совесть.

Игорь ещё раз поклонился и, не дожидаясь вопросов, ушел с трибуны.

И тогда руку поднял Ма.

- Прошу Вас, товарищ Юн, - пригласил Берг.

- Я китаец. Но, слушая Игоря, если это была христианская проповедь, я почувствовал себя христианином. У нас, как вы знаете, до сих пор официально у власти коммунистическая партия. И из-за нашей (потенциально) двухсотмиллионной армии, никто не пытается навязывать нам тот строй, который считает более идеальным. Правда, и мы пока никого не бьем томиками Маркса и Ленина по головам. Более того, нынешний экономический уклад Китая основан, в основном, на частной собственности. Игорь и тут прав: основная движущая сила любой экономики пока – это эгоизм. На себя любимого почти каждый готов работать 24 часа в сутки. Но у нас, в конечном счете, всё под контролем партии и государства. Вплоть до смертной казни. Да, мы в нашей организации вынесли два смертных приговора. Один провалился на рыбалке под лед и утонул. Другой умер от  инфаркта, приняв слишком много возбуждающего перед сексом. Чистильщики сделали свое дело идеально. Они у нас, не хвалясь скажу,  лучшие в мире. Но я о другом. О моральной стороне убийства. Оно, Игорь, я считаю, не аморально, если убиваешь бешеного тигра, готового растерзать безвинных и беззащитных.

Вы бомбили ИГИЛ, и никто не осудил вас за это. Кроме тех, кто сам был причастен к появлению этой язвы на теле человечества. И я, если будет принято такое решение, не колеблясь, нажму на кнопку своего радиодетонатора заряда Калифорнийского разлома. Там погибнут миллионы, и я погублю свою душу на веки вечные. Да, Игорь? Но я готов погубить ее ради очистки человечества от той скверны, что залила уже своим сексуальным гноем весь мир! – Юн тоже поклонился и сел.

Тишина стояла минуты две. Потом заговорили почти все разом.Густав поспешил объявить перерыв до вечера…

2015г.                                    Челябинск